"Впереди процессии вот выступают ряженые, каждый прекрасно разодетый сообразно тому, кого взялся он изображать. Тот с портупеей идет за воина, этого в подобранной рубашке обувь и копье за охотника выдают, другой в позолоченных туфлях, в шелковом платье, драгоценных уборах, с прической на голове, плавной походкой подражает женщине. Дальше в поножах, каске, со щитом и мечом кто-то выступает, будто сейчас пришел с гладиаторского состязания; был и такой, что в пурпурной одежде с ликторскими связками играл роль должностного лица, и такой, что корчил из себя философа в широком плаще, башмаках, с посохом и козлиной бородой; в одном узнал бы по клейким палочкам и по силкам птицелова, в другом по удочке — рыболова. Тут же и ручную медведицу в закрытых носилках несли, как почтенную даму, и обезьяна в вязаном колпаке, шафранной одежде, протягивая золотой кубок, изображала фригийского пастуха Ганимеда; шел и осел с приклеенными крыльями рядом с дряхлым стариком, один как Беллерофонт, другой как Пегас, оба возбуждая хохот".
Апулей Луций.
Метаморфозы или Золотой осел.

"Луций и его обезьянка " - персональный проект Ильи Овсянникова, не совсем характерный для художника. Фанатичный живописец, верующий в петербургский миф, представит в самоироничной инсталляции из работ разных лет мистическую декадентскую историю о скитаниях в мирах египетских и античных богов, падении на дно, гаданиях на хрустальном шаре, отчаянии, катарсисе и несбыточном, но таком желанном обретении себя в чистой сакральной форме. Печальные дамы с длинными волосами русалок, ведьмы и жрицы Исиды, бесплотные духи и фаюмские лики, инопланетное монохромное египетское солнце и навсегда застывшее время, детский домик, череда смазанных богемных образов и... обезьянка на плече забытого живописца - круговорот навязчивых образов, как во сне, закручен вокруг античной маски и грязной дороги, увязшей в обманчивых поисках той самой истинной формы, очищенной от всего лишнего. Обезьянка - спутница Ганимеда, хулиганство, ошибка, сбой, неясность, сама жизнь, украденная и спрятанная в мире античных богов с их холодным расчетом. Именно она выглядывает из-за идеального минималистичного пейзажа - той самой формы, достигнутой минимумом средств. Именно в ней кроется разгадка: провал и возможность нового поворота к началу.

Идея проекта возникла из классического сюжета о превращении в осла, описанного в Метаморфозах Апулея Луция - сюжета о падении на дно, столкновении со всеми ужасами бренной жизни, в финале ведущее к очищению и перерождению истинному, духовному. Этот сюжет имеет бесчисленное количество повторений в европейской культуре, в том числе в религиозной христианской догматике. Так, движение по кругу, стремление к очищению, поиски через страдания очень соответствуют мифу петербургского искусства, приправленному декаденством, мистицизмом, ориентализмом и склонностью к драматизации сюжета. Однако путь творческого совершенствования обречен на движение по кругу - провал за полшага до такого близкого идеала. Споткнувшись о детское, непосредственное, необъяснимое, увидев в углу взгляд той самой обезьянки, художник обречён возвращаться назад, начать все с начала, теряя надежду выбраться из золотой ослиной шкуры.

Куратор Елизавета Цикаришвили.