«Ходит дурачок по лесу
Ищет дурачок глупее себя»
Е. Летов

Будучи воспитанными человеческой культурой, мы помещены внутрь миража, накладывающегося, словно фильтр, на окружающий мир. Этот мираж состоит из знаний, а точнее выдрессированных суждений о функциях и предназначениях вещей, символах и их значениях, социальных взаимодействиях, историческом процессе, лежащем за пределами твоего опыта. Ты уже не блуждающий странник, изучающий окружающую среду, а часть мира и его невольный соучастник. Такой мир смещает фокус твоего внимания на общее, большое, отчуждая тебя от возможности открывать и определять значения явлений самостоятельно,— проводит четкую границу между человеческим миром «разума» и «хаотичным» миром природы. Границу между городом и лесом.

Иллюзорность этой демаркации я чувствую через опыт созерцания — состояния, когда значения вещей растворяются в их форме, текучих сочетаниях пятен, цветов. Это взгляд, роднящий и лесную чащу, и центральную улицу большого города, напоминающий о том, что и то, и другое — это пейзаж, ландшафт, через который пролегает твой путь. Само слово landschaft отображает наложение этих двух миров друг на друга — слово land, обозначающее как почву, так и страну, родину, и слово schaft, которое можно перевести и как ствол дерева, росток, и как колонну, шпиль. Взгляд, который позволяет увидеть за мучительно отталкивающим и отчужденным миром людей сложный и прекрасный природный пейзаж, — это спасение от необходимости мыслить, действовать и видеть по правилам, схемам и направлениям, заданным неправедной, а главное, чужой, безличной волей.

Это тайная внутренняя свобода, которая спасает красоту твоего жизненного пространства, маскируя ее под причудливой формы дерево, цветок, корягу — под что то, выросшее само по себе, — позволяя не возненавидеть то прекрасное, что тебя окружает вместе с миром человеческого произвола. Твоя собственная роль меняется вместе с такой сменой оптики: личный непосредственный опыт здесь-и-сейчас выходит на первый план как единственное, чему ты можешь доверять, вся та часть твоей так называемой личности, которая базировалась на культурной дрессуре (что является большей ее частью) размывается — ты уже не часть общего, а одинокий странник, держащий путь через таинственный заколдованный лес, который одинаково легко дарует тебе как спасение, так и погибель.

Взгляд на все вокруг как на ландшафт не может быть абсолютен и постоянен — выучка и опора на культуру не просто сильна, а является кирпичами несущей стены сознания, убрав которые останется только хаос сумасшествия (которому я порой завидую) — это зрение существует как отдельные моменты счастливых откровений, как вибрация между двумя планами реальности, как двойная экспозиция, когда мираж города истончается и сквозь него становится видна очевидная истина — границы леса не заканчиваются нигде.